Мы стоим на пороге крупномасштабного развития строительной индустрии и техники. Однако сложилось парадоксальное положение, когда, казалось бы, уровень возможностей в развитии современной архитектуры может быть необыкновенно высоким, а в то же время строительная индустрия, в силу своих инерционных особенностей, становится тормозом. Выходит, что фантазия архитектора опережает фантазию инженера-конструктора, забегая далеко вперед.
В бедной, разоренной России 1920-х годов, опережая действительность, талантливые архитекторы-мечтатели своими проектами оплодотворяли практику мировой архитектуры середины XX в. Многоярусные архитектурные композиции городов-структур остались на бумаге, как города будущего. "Бумажные" архитекторы и концептуалисты сами (a’priori) определяли свои проекты как неосуществимые и утопические, но ведущие к размышлениям.
Путь реального развития современной архитектуры лежит в создании объемно-пространственных комплексно-ансамблевых композиций, здесь находится ключ к достижению высокой градостроительной архитектурной образности и художественного своеобразия. Это может быть достижимо лишь в том случае, когда сама методика строительного производства синхронизируется с творческой направленностью архитектуры.
Архитектурные позиции исторически меняются. Жизнь выдвигает новые требования. В качестве альтернативы многоэтажным городам с широкими городскими пространствами выдвигается концепция малоэтажного и разноэтажного строительства с высокой плотностью, с пространственной городской и внутриквартальной системой, сомасштабной человеку. Проблемы архитектуры, максимально обращенные к потребностям человека, могут стать новым качественным смещением многих, в том числе эстетических, понятий. Это может коснуться и многих архитектурно-пространственных, прежде всего композиционных, представлений. От пафосно-величественной к более лиричной человеческой образности, от гигантских пронизываемых ветрами площадей и широких транспортных магистралей к более масштабным пространственным функционально и художественно взвешенным и оправданным пространствам, малым городам внутри городов, к удовлетворению некоторых ностальгических устремлений, рожденных на почве исторических утрат.
На этой почве может быть скорее возрожден и так называемый "синтез" архитектуры и изобразительных искусств. Меняющиеся пропорциональные объемно-пространственные соотношения, иные формы зрительно масштабного восприятия могут позволить отказаться от возведения гигантских скульптурных монументов, вызывающих скорее чувство удивления, чем восхищения. В масштабную человеческую среду обитания быстрее найдет свой путь изобразительное искусство, требующее близкого контакта с живым человеком.
Наибольшее эстетическое и воспитательное воздействие может оказать пространственное органическое соединение монументальных изобразительных и декоративных искусств и архитектуры. Продуманная система, воспринимаемая во времени и пространстве, последовательная и неожиданная смена впечатлений может быть наиболее действенной и играющей роль в проблеме получения художественного своеобразия создаваемой новой городской среды.
В комплексном пространственном подходе к решению этой задачи наиболее важным становится степень органичной взаимосвязанности искусств, зависимой от творческого совместного взаимодействия архитекторов и художников.
В древности это был действительно синтез — "органическое соединение искусств". Трудно себе представить древнеегипетскую архитектуру без скульптурных барельефов, высеченных на каменных стенах, без величественных изваяний фараонов, без галерей сфинксов. Это было пространственное искусство, исторически возросшее на берегах Нила. Величайшее мастерство скульпторов и художников неразрывно проникало в самую сущность архитектуры. Философское и стилевое звучание было единородным, подчиненным общей идее целенаправленного воздействия на человека. Это была полная мобилизация разбуженных духовных сил и таланта. Слияние искусств происходило неоднозначно: то в соприкосновении, проникновении друг в друга, то в раздельном, но композиционном соподчинении. Примером, где идея пространственного сопоставления и взаимосвязи искусства архитектуры и скульптуры доведена до крайнего предела по своему лаконизму, может служить пирамида Хеопса с гигантским Сфинксом.
Композиционные приемы непосредственного соединения и пространственного сопоставления существуют постоянно. По-существу, эти основные принципы "синтеза" прошли через все исторические этапы развития архитектуры до наших дней. И только в индустриализированной массовой архитектуре мы, кажется, потеряли возможность непосредственного органического включения монументального изобразительного искусства в типизированный облик зданий. Трудным оказалось вживание рукотворного искусства в искусство, связанное с машинным конвейерным производством. Консерватизм этого производства по-существу, за редким исключением, отвергает и декоративное искусство. Для преодоления сопротивления понадобится иной уровень технологических строительных процессов (наподобие имеющихся в мировой практике, в том числе гибкого производства архит. Бофилла и др.).
Остается открытым абсолютно реальный путь развития взаимного единства искусств в пространственной композиции среды обитания, путь, по существу независимый от строительной индустрии. Композиционная, архитектурно-пластическая, эмоционально-художественная организация общей системы городских пространств, эстетическое и идейное их наполнение еще не получили своего достаточного развития. Пустые, обезличенные, неблагоустроенные внутриквартальные и внешние пространства новых районов лишены художественной информативности и эмоционально-воспитательной силы воздействия. "Маятниковый", основной ежедневный ход человека: дом — работа — дом, — холостой ход, лишенный эстетических эмоций, а следовательно, и приемов воспитания. Человек и его психика формируются быстрее, чем среда, где он родился, растет и работает.
Пространственный принцип организации "синтеза" архитектуры и изобразительных искусств — это еще один путь гуманизации среды обитания.
Композиционное единство требует единства замысла и совместных действий архитекторов, скульпторов, художников, дизайнеров.
Нельзя не вспомнить прекрасные композиционные приемы прошлого, городские пространства, украшенные памятниками, скульптурами, фонтанами. Рим, Петербург, Париж... или небольшой город Витербро, Италия, — город фонтанов. Наши русские усадьбы и знаменитые дворцовые парки Версаля, Франция, виллы д’Эсте, Италия, Павловска, Царского Села и Петергофа. Общественные парки открывают широкие возможности для получения крупных пространственных архитектурно-художественных композиций.
Мы знаем немало современных примеров пространственных многоплановых композиций, построенных на принципах неразрывно связанных искусств. Пространственно-композиционное единство составных художественных элементов здесь неразделимо, в нем заключается вся сила эстетического и эмоционального воздействия на человека. Монументальное изобразительное искусство, умело включенное в формирующуюся современную архитектурную среду, способно в значительной мере повлиять на характер этой среды, наполнив ее новым содержанием.
Известна роль монументальных произведений скульптора Свинина в г.Навои. В органичном соединении с элементами благоустройства, водными бассейнами, фонтанами, они внесли иное масштабное измерение огромного пространства в центре города.
Органичное соединение с окружающей пространственной средой отличает памятник Жертвам Революции на Марсовом поле в Петербурге, осуществленный в 1917 г. после Февральской революции по проекту молодого в ту пору архит. Л.В.Руднева.
Квадрат, образованный гранитными уступами, обрамляет захоронение и открыт с четырех сторон. Руднев правильно отказался от постановки в центре квадрата тяжелого куба или обелиска. Земля свободна и воздух омывает пространство. Низкие архитектурные формы, распластанные среди стриженой зелени парка, созданного по проекту И.А.Фомина, создают ощущение покоя и композиционного равновесия.
События Великой Отечественно^ войны получили отражение во множестве памятников. Некоторые из них получили пространственное решение. Многоплановый пространственный мемориальный ансамбль представляет собой Пискаревский некрополь в Петербурге
. Его отличает прием, позволяющий ощутить архитектурную композицию во времени и пространстве.
Построение композиции в двух уровнях дает неожиданный эффект, который возникает при движении на верхнем уровне у входных пропилей: нижняя обширная плоскость земли с бесконечными рядами захоронений обозревается не сразу и относительно небольшая центральная фигура Матери-Родины, возвышаясь вдали на высоком пьедестале в пространстве, где скрыта от глаз плоскость земли и нет ориентиров для отсчета расстояния, воспринимается более значительной по своим размерам.
Среди памятников, связанных с естественным ландшафтом, следует назвать мемориальный комплекс в Хатыни, Белорусь, созданный на месте сожженного белорусского села, где бетонные знаки, расставленные в пространстве, навечно фиксируют трагические события; мемориальный ансамбль Саласпилс в лесу на месте фашистского концлагеря близ Риги . Эти и другие примеры убедительно доказывают преимущество пространственного композиционного приема, позволяющего постепенно раскрывать весь смысл художественного замысла; не менее последовательно в многоплановом синтезе архитектуры и скульптуры раскрывается философский гуманный смысл композиции и мемориального ансамбля в Трептов-парке в Берлине
Перечень пространственных комплексов, решенных при взаимодействии архитектуры и монументальных изобразительных искусств можно было бы продолжить. Нас интересуют огромные возможности пространственного, многопланового подхода для решения подобных задач.
Мы знаем пространственные композиции при взаимодействии архитектуры с другими видами искусств и более широкого плана, охватывающие целые города. Решая локальную задачу (композиция пространства площади, улицы, набережной), скульптурные памятники входят в общую художественную систему, а иногда и общую идейную тематику городского значения, которая познается не сразу, а постепенно.
Во все времена, и в наше время, эта проблема была актуальной. В 1983 г. в Японии был объявлен международный конкурс "Пространство для скульптуры", на котором московские архитекторы Н.Бронзова и М.Филиппова получили вторую премию, предложив многоплановую парковую композицию с использованием естественного рельефа земли.
Отечественные, в том числе многие московские, зеленые зоны и парки требуют внимания, творческой работы по их развитию и восстановлению в соответствии с проблемами охраны природы и улучшения экологии. Это связано с проблемами пространственной зеленой архитектуры, имеющей свои композиционные приемы, законы, традиции и навыки. К числу новаторских предложений, не имеющих прямых древних традиционных примеров, можно отнести проектирование детского парка "Страна Чудес" в Москве (в районе Нижние Мневники), по смыслу аналогичного существующим Диснейлендам Америки, Франции, Англии, Японии. Возникает потенциальная возможность создания новой пространственной зрелищной системы, наполненной источниками фантастических и сказочных впечатлений, являющихся результатом творческого симбиоза ландшафтной, зеленой и объемно-пространственной архитектуры, дизайна и декоративного искусства, современной и ретроспективной техники театрального и киноискусства и др. Возникает возможность создания нового типа современной пространственной среды на основе соединения средств архитектуры, многих искусств и современной техники.
В Западной Европе отчетливо выявляется концептуальный взгляд на необходимость эстетизации окружающей среды средствами различных видов искусств.
По замыслу итальянского архитектора П.Портогези, выставка "Венецианское биенале-84" должна была декларировать эстетическое воззрение, отвечающее вновь выдвинутым требованиям "тотального искусства", включающего в себя архитектуру, скульптуру, живопись, дизайн и декоративное искусство.