К середине 1980-х годов в творчестве архитекторов отчетливее стало проявляться стремление к решению многоплановых пространственных задач: "средовая" архитектура получила широкое распространение в проектной практике и в ряде отечественных и международных конкурсов преимущественно с участием молодых архитекторов или в творческом содружестве со зрелыми мастерами.
Все более привлекает к себе внимание пространственная взаимозависимость частей и целого в общей композиции. Органически сводятся в неделимый объемно-пространственный организм функционально связанные составляющие — подобно человеческому организму, где любая его часть немыслима для самостоятельного существования.
В некоторых конкурсных проектах архитектурно-пространственная идея представляется некоей запредельной мечтой, способной волновать воображение, но, однако, зовущей и к реальным действиям.
Привычное понятие "дом" как самостоятельная единица, независимая от окружающей среды, теряет свое значение, его уже невозможно обособить, вычленив из общего архитектурного пространства. Он становится компонентом, "растворенным" в общем композиционном материале, заполняющем пространство.
Становится распространенным и прием, когда новая композиционно-пространственная структура внедряется в старую распадающуюся, социально и экономически одряхлевшую, городскую среду, как бы цементируя ее, внося современное содержание.
Эта активно возникающая творческая направленность, питающая свои корни далекой древности, в пространственных решениях древних, средневековых, ренессансных городов, в концептуальных фантазиях 1920-х годов и современном постмодернизме, сегодня стала назревшей необходимостью обновления пространственного архитектурного мышления. Она приобретает значение своеобразного протеста против догматических принципов нормативно-рациональной расстановки или механической "привязки" домов в композиционно неорганизованном пространстве, а также направлена против весьма распространенной в новых городах необъятности пустых парадных площадей дворов и магистралей.
Организация относительно плотной многофункциональной пространственной городской среды предлагается в качестве своеобразной альтернативы грандиозным ансамблевым композициям, навеянным парижскими и петербургскими образцами. Не отрицая их более ограниченной целесообразности, выдвигаются принципы человечности, ухода от диктатуры постоянной торжественности.
Творчество архитектурной молодежи с ее конкурсной раскованностью, уходом от проектно-служебной повседневности, служит той лакмусовой бумажкой, которая выявляет скрытые пружины новых возможностей. Материалы последних конкурсов и некоторых заказных работ позволяют достаточно четко различать плоды реального и фантастического мышления. Тем не менее их объединяет общее устремление, за которым угадываются очертания явления, возникающего на пороге новой фазы развития отечественной архитектуры.
Реальные, концептуальные, фантастические, даже стоящие на грани полного перехода в смежные декоративные и графические искусства проектные работы с оттенками классицизма, барокко и постмодернизма, однозначно нанизываются на одно общее направление, ведущее в глубины творческих поисков создания новой композиционно организованной пространственной среды.
Происходит процесс переключения творческих устремлений в сторону раскрытия новых пространственных возможностей искусства архитектуры.
Некоторые графические фантазии выступают в качестве творческого "питательного бульона", по своей роли напоминая архитек-тоны К.Малевича или "архитектурные фантазии" Я.Чернихова 1920-х годов, так или иначе будировавшие творческие идеи.
Конкурсный проект под названием "Стеклянный монумент 2001 г." — высокий пустотелый цилиндр, стеклянная оболочка которого "разрезает" винтовую прозрачную лестницу на две — внешнюю и внутреннюю. Одна ведет вверх — к вершине монумента, другая вниз — на его дно. Но можно двигаться и в обратном направлении.
Погоня за счастьем или "вечное стремление к покорению высоты?.. и не эта ли непостижимая сила, влекущая людей внутрь пустого монумента движет нашу цивилизацию вперед, в неизведанное?" — спрашивают авторы проекта
в пояснительной записке. Проект воспринимается как своеобразный "манифест", обращенный против ставшего банальным восприятием лестничного пространства.
Привлекают внимание опоэтизированные пространственные образные мечты, выраженные в проекте "хрустального дворца"
"Хрустальный дворец" — это прекрасный мираж, который маячит на краю видимого, всегда манит к себе, но оказывается совсем не тем, чем казался издали..." Таково пояснение авторов этого концептуального проекта.
По существу, Дворца нет. Это лишь его символ. Он не имеет ни стен, ни крыши. Это множество стеклянных пластин с фигурными завершениями. Их можно пронизать, пройдя сквозь узкие проемы, "... и оказаться на краю площадки, за которой начинается пейзаж...".
Важной особенностью композиционного решения является его пространственное построение — тот эмоционально наполненный протяженный путь, который необходим как для иллюзорного возникновения волшебного обмана, так и для его исчезновения.
Подобных конкурсных проектов немало. Они способны заполнить страницы архитектурных журналов. Здесь они приводятся всего лишь как "цитаты" явления, ускользающего от внимания рационального мышления.
Эти проекты часто называют "бумажными". Они фантастичны, но и не более ирреальны, чем неосуществленные проекты ИЛе-онидова и даже Г.Гольца. А раз их много, значит это стремление — архитектура ищет выход, ей тесно в бетонном ящике, ей нужно новое философски осмысленное пространство.
Новое поколение архитекторов выступает с предложениями, во многом отрицающими архитектурные идеалы предшественников, создателей сверхмасштабных городских пространств и торжественных эспланад. Можно понять логику размышлений по поводу активного использования пустующих неблагоустроенных площадей, способных вместить в себя целые системы пространств, наполненных различным содержанием, новой эстетической информативностью.
Стоит прислушаться к словам архитектора А.Иванова, участника конкурса на тему "Проблема и ее решение": "Огромный пустырь в центре Тольятти — профессиональный казус, некогда выдававшийся за новаторство, — можно было бы оставить в назидание потомкам..., если бы он не влиял каждодневно на жизнь тысяч людей, порождая в них ответную пустоту. Предложенный спектр возможностей ее преодоления лишь шаг на пути к реальному будущему этого места, внедряющий мысль о необходимости очеловечивания "эспланады" в сознании горожан...
Барселона, Испания. Завершения дома Баттло.Архит А. Гауди. 1905—1907 гг. Полная раскрепощенность выражения архитектурной формы.
.
.
.
...Улица — сплетение непреходящих ценностей и непрерывных изменений, средоточие значений, побуждений, поступков, текучий союз людей.
Совмещение нескольких типично городских уличных пространств — проспекта, бульвара, пассажа, набережной... — может стать зародышем нового качества в эмоциональной немасштабной среде "нового индустриального города — города будущего..."
Вполне реалистические позиции занимает группа молодых архитекторов в творческом содружестве с мастером среднего поколения А.Лариным, развивая в своих проектах принципы средового подхода в организации архитектурного пространства. Среди проектов — Курзал в Кисловодске и Водно-гребная база в Новгороде, с их развернутыми многофункциональными системами, композиционно организующими ряд взаимосвязанных пространств. Калейдоскопично и многозначно пространственное заполнение, плотно формирующее существующую аморфную среду в Вологде, и организующее новый спортивно-культурный центр 2.
Сложная пространственная система разработана архитекторами для Орла, где в общую систему парков вошла значительная по размерам зона городских набережных . В проекте определены пешеходные, транспортные, пространственные связи с городом и парковыми зонами. Масштабная тематическая композиционная организация взаимосвязанных пространств и архитектурно-фрагментарное их значение создают ощущение непрерывности, смены и постоянной новизны зрительного восприятия.
Проект центра досуга в Бакуриани несет в себе те же принципы вживания в существующую городскую среду с разнообразной программой активного действия. Внутренние диагональные связи, пешеходные улицы, площади, амфитеатры, выставочные залы, открытые и закрытые пространства представляют собой единую систему, способную оживить инертную часть города, ликвидировать общественно-пассивное состояние значительного пространства.
Проект спирального города. Архит. К.Курокава.
.
Несмотря на кажущуюся, несколько усложненную нарочитость, в пространственной геометрии приведенных здесь и им подобных многочисленных концептуальных работ, всем им свойствен не только художественный, но и рациональный подход в использовании пространств.
Реанимация омертвевающих внутриквартальных пространств может стать методом спасения исторически сложившейся среды многих старых городов.
Мы теперь мало говорим о "городах будущего", слишком сложны сегодняшние проблемы. Озабоченные диагностикой сегодняшнего дня, мы не строим далеких прогнозов. Проблемы широкомасштабного, так называемого "массового" жилищного строительства рассматриваются, прежде всего, с позиций определения проектных, планировочных и архитектурных достоинств жилого дома — индустриального изготовления, начиная от типовой блок-квартиры, блок-секции, блок-ком-поновочных элементов, блок-домов.
Если на курсах подготовки в Архитектурный институт на уроках рисунка будущим абитуриентам ставить только слепки частей человеческого тела — нос, глаз, ухо т.д., то, научившись красиво оттушовывать эти предметы, ученики никогда не сумеют правильно нарисовать всю человеческую фигуру. Аналогично этому, плохо, когда в архитектуре логичное движение от малого к общему не получает встречного движения, в итоге решающего градостроительные задачи, — от архитектурно-пространственной композиции, в которой участвует весь многофункциональный комплекс необходимых для человеческой жизни сооружений, — к внутренним, частным элементам. На стыке этих встречных направлений должна рождаться истина. Истина, которая состоит из современного комфорта — удобства квартиры плюс внешняя вариабельная архитектурная образная выразительность здания — с одной стороны, и с другой — из комплексного удовлетворения населения городскими удобствами плюс образная выразительность и своеобразие архитектурно-пространственной композиции города и района.
Арифметическая сумма зданий с красиво скомпонованными фасадами — это еще не город. Архитектура — пространственное явление. Удовлетворяя потребности сегодняшнего дня, необходимо видеть будущее. Примитивная типовая панельная "пятиэтажка" со столь же примитивной городской планировкой была рассчитана на недолГий срок существования, однако она очевидно "врастет" и в XXI в., может быть в несколько подновленном виде.
Опуская некоторую пафосность звучания "Города будущего", мы должны его строить уже сегодня. Архитектура отличается долголетием своего существования. Камни, заложенные сегодня, подобно зернам, прорастут завтра. Города, удобные для жизни человека, города "красивые" живут дольше. Города прошлого — "Акрополисы" живут своей красотой даже в развалинах, в воображении человека. Экспериментальные города будущего — "Эко-полисы" уже строятся. Известны Ауровилль (Индия), Финдхон (Шотландия). Архит. П.Солери осуществляет свой эксперимент — город Аркосанти в штате Аризона на основе синтеза архитектуры и экологии. Речь идет не об утопических проектах городов, подобных городам Т.Кампанеллы, Д.Бэкингема или З.Кабе и др., а о реальных городах. В массовом, индустриальном, скоростном эксперименте путь гуманизации художественной направленности архитектуры лежит через приближение ее к природе с ее законами и экологическими процессами, через архитектурно-пространственную градостроительную композицию, в центре которой находится человек.
Тбилиси, Здание автомобильно-дорожного министерства . Архит. Г.Чахава и др. 1974 г.
.
Наше время — время динамических изменений. Пространственные рамки, построенные архитектором, быстро становятся тесными, перманентное накопление новых функциональных потребностей становится взрывным материалом. Следует ли удивляться, когда перестраиваются здания, когда нарушается художественная и архитектурная гармония, когда казавшиеся завершенными внешняя оболочка и форма сооружений словно бы взрываются изнутри. В одном из жилых кварталов в Варшаве был осуществлен эксперимент — застройка проектировалась с таким расчетом, чтобы оставалась возможность для проявления творческой инициативы новоселов, которые по своему усмотрению могли вносить изменения не только в свою квартиру, но и во внешний облик жилых домов, в их цветовое решение, в благоустройство дворовых участков.
Эксперимент проводился при участии и консультации авторов проекта, влиявших на выбор решения. В результате жилой квартал приобрел своеобразие и некоторую живописность. По существу этот прием служит известным противоядием стихийному распространению самовольных переделок лоджий и балконов, уродующих архитектуру современных жилых зданий. Однако не. является до этот процесс и выражением протеста против ограничения и стандартизации внутреннего пространства, не является ли это первичным признаком неудовлетворенности жесткой системой неподвижно-вечных архитектурных оболочек, обрекающих на консервацию пределы функциональных возможностей, — приспособление всегда компромисс. Возникает потребность в создании принципиально новых более гибких развивающихся композиционных пространственных архитектурных систем.
Реконструкция и развитие центра Самарканда. Международный конкурс. 1991 г. Генплан. Проект группы архитекторов России.
.
.
.
Сама идея создания гибкой планировки в жилой архитектуре далеко не нова. Современное жилище с гибкой планировкой квартир, позволяющей повышать ее комфортабельность путем трансформации внутреннего пространства, давно занимает умы архитекторов как до конца далеко нерешенная проблема.
Еще в 1942 г., проектируя музей и концертный зал для небольшого города, архитектор Мис ван дер Роэ пришел к выводу, что преодоление рамок зависимости зданий от менявшихся функций может осуществляться при создании универсального внутреннего пространства, которое может представить возможности для его функционального преобразования. Конкретное осуществление эта идея получила, как известно, при сооружении в 1950 г. загородного дома Э.Франсуорт, где было создано по существу единое универсальное пространство, лишенное жестких стабильных перегородок. Единственный планировочный элемент, имеющий материальное очертание, сантехническое ядро, присоединенное к техническим коммуникациям. Предполагалось, что свободная перестановка перегородок может позволять любое изменение планировки жилого дома по желанию его владельца.
Динамичность и легкость конструкций, широкое остекление визуально связывали внутреннее пространство дома с окружающим.
.
природным пространством. Концепция такого дома практически оказалась настолько непривычной, что вызвала неудовольствие заказчика — хозяйки дома. Мис ван дер Роэ заглянул в будущее, дематериализуя архитектуру, лишая ее привычных непроницаемых границ.
Испания. Перестройка собора на рубеже эпох. Путевые зарисовки 1975 г. Архитектурные произведения могут утратить значение неприкосновенного памятника
Свобода выбора квартиры, соответствующей составу семьи, и возможность ее изменения во времени, в зависимости от меняющихся потребностей, повышения ее комфортабельности — должна быть представлена человеку в недалеком будущем. Реальные попытки решения подобной задачи можно, например, видеть во многих проектах, в том числе в конкурсном проекте украинских архитекторов 1988 г.
, в котором предлагалось на основе применения новой большепролетной конструктивной системы получить возможность производить изменения в планировке квартир. При этом принципы применения разноэтажной застройки позволят создавать сомасштабные человеку дворовые пространства. Эта идея получила осуществление при разработке экспериментального жилого квартала в городе-спутнике Киева Броварах.
Приведенный пример далеко не одинок, он говорит о том, что проблемы создания городов будущего, где жилище становится важнейшим фактором их формирования, далеко не однозначны, и поиски совершенствования архитектуры среды обитания ведутся по разным направлениям. Важно лишь заметить, что все они тесно связаны с организацией пространства, предназначаемого для жизни и деятельности человека.
“Город-случайность". Городской центр ночного Загреба. Конкурсный проект 1971 г. Архшп. А.Мутнякович. Схематический рисунок. Выявление новых творческих возможностей методом биологических аналогий
Известно, что технологические процессы многих производств и лабораторий научно-исследовательских институтов требуют постоянных пространственных трансформаций — промышленная архитектура не терпит стабильных планировок и жестких неизменяемых архитектурных оболочек. Это явление вызывает к жизни новые формы пространственно гибкой изменяемой архитектуры. Возникает тенденция к созданию постоянно меняющейся, развивающейся архитектурно-пространственной композиции среды, трансформирующейся и постоянно стремящейся к новому гармоническому состоянию. Биоурбанистические проекты югославского архитектора А.Мутняковича выявляют новые творческие возможности в области градостроительства, позволяющие создавать непрерывные композиционно-пространственные формирования города и его центра методом биологических аналогий.
Предлагаемые городские архитектурно-пространственные построения — следствие необходимости создания человечной, гибкой и выразительной среды. Главной особенностью подобных городов станет не жестко и формально установленный план, а удобство горожан, помимо основных показателей зависящее от индивидуального творчества. По идее, заложенной в проекте, каждому жителю дается право внутреннего и внешнего вмешательства в его собственный жилой комплекс без последствий в нарушении архитектурного качества целого. Мобильно гибкая, лишенная замкнутой (классически вечной) завершенности, пространственная композиция может претерпеть определенную трансформацию без ущерба для своей эстетической целостности.
Возникает эстафетный процесс вечного стремления к новому архитектурно-пространственному идеалу, но не в конечном его выражении, а в промежуточных, сменяемых фазах своего развития. Архитектурные произведения могут утратить значение неприкосновенно сохраняемого памятника; может измениться и само содержание понятия "архитектурно-пространственная композиция", приобретая динамичный трансформируемый характер. Такая архитектурная композиция должна получать "завершенный" характер на всех этапах своего развития.
Растущее дерево во всех фазах своего роста выражает гармонию, порождаемую природой, в процессе непрерывного динамического преобразования.
Новые направления, возникающие в современной отечественной архитектуре, связаны с разочарованием в однозначно-абст-рагированном характере ее образности, в отсутствии предполагаемой способности гибкого обновления и пластической трансформации в зависимости от местных условий среды.
К 1980-м годам возникает стремление к возвращению архитектуры в сферу художественной культуры, к расширению ее образно-эстетических возможностей. Этому способствует появление протестов населения по поводу утраты исторического облика городской среды — несоответствие архитектурной образности "нового и старого". Все это является определенным стимулом для пересмотра эстетических позиций не только архитекторов, но и организаторов проектно-строительного производства. Возникает потребность в сопоставлении современной архитектурной практики с достижениями высокой культуры исторического прошлого.
Конкретные перемены подобного рода заметно происходят в архитектуре Запада в контексте общих стилевых изменений в искусстве, выражающихся особенно в позициях нового течения "трансавангарда", не отрицающего, а принимающего фигу-ративность и опирающегося в творчестве на множественные истоки различных культур исторического прошлого
Эклектика принимается как несколько иронический метод выражения скептического отношения ко всякого рода стилистическим "запретам" в искусстве. При этом новизна как таковая перестает быть самоцелью, важнее становится привлечение широкой гаммы старых и новых "языковых" ценностей.
Как известно, в современной отечественной и мировой архитектуре появилось немало новых талантливых мастеров — архитекторов. Традиционные профессиональные средства все более и более приобретают притягательность и конкурентную творческую увлеченность в поисках художественной образности архитектуры.
Практика показывает, что архитектор должен быть свободным, обращаясь к урокам прошлого, находя в этом исторически необъятном пространстве необходимые средства для осуществления своих творческих замыслов.
Будущее трудно распознать, отвернувшись от прошлого, которым необратимо становится и настоящее...
Архитектура — пространство — время... неразделимы.
Мы испытываем на себе новый поворот истории и культуры. У шведского художника Оскара Ройтерсверга есть загадочный рисунок, изображающий лестницу. Поднимаемся или опускаемся мы по ее ступеням — равнозначно приходим на исходный уровень...
Хорошо, если на этом уровне находится Парфенон, но нужно разорвать этот замкнутый круг, чтобы подняться на вершину Нового Акрополя XXI века.