Ивонн д’Акс.Современная Москва (1904).

.

Конец XIX века ознаменовался в русской культурной жизни активизацией творческих исканий. Разочарованность в плоском материализме, оказавшемся столь популярным в 1860-1870-х годах, способствовала возрождению романтических настроений. Но если в начале века порыв романтизма взбудоражил умы дворянской интеллигенции, то на исходе столетия сумрачная мечтательность и «влюбленность в странное» уже были достоянием представителей широких социальных слоев, не исключая купечества, которое стремительно превращалось в промышленный класс новой, капиталистической России. Буржуазия отчаянно конкурировала со старой аристократией, пытаясь сравняться с последней, в том числе и области архитектурного заказа. Особняки фабрикантов и банкиров не должны были уступать дворцам и усадьбам дворянской знати в роскоши и комфорте, а по части соответствия новейшим художественным вкусам и технической оснащенности — превосходить их.

Вид со стороны двора

Особняк 3. Г. Морозовой на улице Спиридоновке. Фотография нач. XX в.

Потребность заказчиков в мифологическом усложнении своего образа счастливо совпала в эти годы с потребностью художников и вообще людей искусства обрести новую, принципиально свободную от социальных реалий идейную базу для творчества. В качестве таковой выступил возрожденный и обновленный романтизм. И отнюдь не однозначен ответ на вопрос: чем же на самом деле являлись эти шикарные буржуазные особняки — удовлетворением капризов заказчика или же актами меценатства, позволявшими зодчим и художникам реализовать свои таланты, обрести статус и средства к существованию.

В 1893 году Савва Тимофеевич Морозов, на средства которого впоследствии осуществлялись постановки Художественного театра и выходила большевистская газета «Искра», купил владение Аксаковых на Спиридоновке и после сноса прежнего дома выстроил особняк, поражавший современников размахом и великолепием. Впрочем, идея постройки такого «дворца» исходила не от Морозова, а от его супруги Зинаиды Григорьевны, которую считали тогда женщиной чрезвычайно тщеславной и всячески стремившейся к светскому блеску. Контраст жизненных установок супругов в конечном счете приведет к разрыву. Формально оставаясь под одной крышей, в этих диковинных залах они не будут счастливы...

Выбор Шехтеля в качестве автора проекта был предопределен некоторой предысторией. К этому времени молодой архитектор уже успел спроектировать для Морозова деревянную дачу в Киржаче, а для его кузена — усадебный дом, ферму и конный завод в имении Одинцово-Архангельское под Москвой. Зато после постройки дома на Спиридоновке о Шехтеле заговорила вся Москва.

Особняк Морозовой нельзя обозреть с одной точки. Это архитектура, требующая движения, раскрывающая себя только в динамике и смене ракурсов. Шехтель впервые осмысливает здесь городской дом как полноценную усадьбу, где архитектура активно организует и структурирует пространство, а прилегающий участок играет роль не менее значительную, нежели обработка фасадов. Свободное размещение зданий на территории владения сразу создает мощную композиционную интригу, превращая усадьбу Морозовых в смысловой акцент всей улицы, делая ее главной достопримечательностью округи. Даже выстроенный И. В. Жолтовским в 1910-х годах на противоположной стороне Спиридоновки монументальный дом Г. А. Тарасова, подражающий своим обликом итальянским палаццо эпохи Ренессанса, не поколебал господствующей роли морозовского особняка с его торжественным ритмом стрельчатых неоготических окон.

Фасад со стороны двора

Обработка оконных проемов

Выбор стилистики проекта скрывал в себе сугубо личный мотив. С. Т. Морозов принадлежал к поколению просвещенного купечества. По окончании Императорского Московского университета с дипломом химика он продолжил образование в Кембриджском университете. Неоготический образ его особняка на Спиридоновке — это дань ностальгической англомании, воспоминаниям о молодых годах, проведенных в одном из старейших университетских центров Европы.

Традиции средневекового зодчества — как древнерусского, так и зарубежного — явились опорой для обновления всей архитектурной системы. Имели значение не столько узнаваемые конфигурации того или иного стиля, сколько общие принципы композиции и культура работы с формой. В первую очередь стоит сказать об отсутствии различий между главным и второстепенными фасадами. Каждый из них прорисован и обработан безо всяких скидок на то, виден ли он с улицы или только со двора.

Крыльцо дворового входа

Планировка дома на Спиридоновке разительно отличается от анфиладно-коридорной, наиболее распространенной в жилых домах XVIII и XIX веков. Причина этого кроется в наличии четко выраженного композиционного ядра, в роли которого выступают аванзал и парадный лестничный вестибюль. Размеры вестибюля, представляющего в плане квадрат со стороной в четыре сажени, послужили основным модулем для разработки всей системы пропорционирования постройки.

Живописно-асимметричный план, обусловленный удобством расположения внутренних помещений, хорошо прочитывается в облике особняка. Частично двух-, частично одноэтажное здание воспринимается как сложная объемно-пространственная композиция. Эффектные детали аккомпанируют пластике больших.

Проектируя особняк для С. Т. и 3. Г. Морозовых, Шехтель еще не имел официального разрешения на производство строительных работ. Поэтому многие чертежи подписаны рукой его младшего коллеги и помощника Ивана Кузнецова, который окончил полный курс МУЖВЗ и был дипломированным зодчим объемов, еще больше подчеркивая монументальность последних. Террасы и крыльца фасадов, обращенных внутрь усадебной территории, обеспечивают сравнительно плавное перетекание окружающего пространства в интерьеры особняка.

Интерьер рокайльной гостиной с живописным панно кисти К. Ф. Богаевского. 1912

Последние были призваны служить декорациями для устраиваемых Зинаидой Григорьевной роскошных балов, среди гостей которых был замечен весь цвет культурной Москвы — С. И. Мамонтов, М. Горький, Ф. И. Шаляпин, А. П. Чехов, К. С. Станиславский. Здесь вполне реализовался талант Шехтеля как художника-декоратора, создавшего убедительный своей цельностью художественный ансамбль. Ощущение романтического, сказочного пространства рождается благодаря сочетанию деревянных резных панелей, кованого металла, многоцветных витражей в окнах и осветительных приборах, орнаментальных росписей стен, скульптуры и сюжетной живописи.

К работе над убранством особняка Морозова Шехтель привлек одного из самых неординарных русских художников рубежа веков М. А. Врубеля. По эскизу Михаила Александровича был создан витраж на средневековый рыцарский сюжет, украшающий лестничный вестибюль. Его же работой являются скульптурная группа «Роберт и монахини», поставленная у основания перил лестницы, и живописный ансамбль «готической» гостиной первого этажа (панно «Утро», «Полдень», «Вечер»).

После загадочной смерти Морозова в 1905 году (официальная версия о самоубийстве, как это часто бывает, убедила отнюдь не всех) его вдова не замедлила избавиться от дома на Спиридоновке, сетуя, между прочим, на беспокойство, доставляемое ей призраком покойного супруга. Новый владелец, М. П. Рябушинский, внес свою лепту в убранство особняка, украсив в 1912 году одну из гостиных замечательным панно художника К. Ф. Богаевского. После отъезда Рябушинских в эмиграцию в 1918 году в здании расположился губернский продовольственный комитет. С 1930-х годов оно находится в распоряжении дипломатического ведомства. Сегодня здесь размещается Дом приемов Министерства иностранных дел России.