Уже в ранний этап развития функционализма, в двадцатые годы, в нем наметились две основные тенденции. Одну из них отличало стремление акцентировать «деловую» сторону строительства. Обнаженная структура зданий, схематизм их фасадов, подчеркнутая технологичность форм, напоминающих либо детали машины, либо изделия машинного производства, были призваны создать впечатление предельной целесообразности. Однако эта «целесообразность» была во многом декоративной. При помощи инженерных форм создавались фактически произведения абстрактного искусства, средства выразительности которого должны были воздействовать в первую очередь на деловую расчетливость буржуа.

Другая тенденция была откровенно формалистической. Современная строительная техника, наряду со свободной планировкой, использовалась для воплощения в облике зданий формалистических абстракций, почти непосредственно ведущих свое начало от живописи кубизма. Новая техника являлась здесь средством, делавшим возможными почти произвольные композиции, облик которых был мало связан с подлинной структурой сооружения. Неслучайно одним из лидеров этого течения стал Корбюзье, пришедший в архитектуру после увлечений абстрактной живописью.

И в том, и в другом случае эстетические концепции исходили не только из возможностей современных материалов и механизмов, как это прокламировалось, но и от современной буржуазной идеологии. Несмотря на успехи, достигнутые в развитии строительной техники, совершенствование конструкций и оборудования зданий и разработку новых приемов планировки, архитектура, подчиненная вкусам бизнесмена, с ее стереотипными, надуманными формами, стала, как и все искусство абстракционизма, чуждой человеку, антигуманистической. Эстетика функционализма была космополитичной, враждебной национальному своеобразию и национальным традициям. «Рутинный функционализм» не имел в Англии так же, как и в других странах, определенных черт самобытности.

Однако послевоенные годы ознаменовались в Европе кризисом функционализма и фактическим распадом «интернационального» стиля. Сознание его художественного бесплодия побудило ряд архитекторов Англии, как в некоторых других стран, к попыткам вернуть архитектуре «человечность» и характер, соответствующий своеобразию страны, к использованию национальных традиций, без отказа от применения современной строительной техники и свободы планировки, которую она предоставляет. Определенную роль в этом новом течении сыграло влияние Ф. Л. Райта, пропагандировавшего архитектуру, вырастающую на основе природной среды, несущую на себе черты природного окружения.

Наиболее определенное и последовательное выражение эта тенденция, называемая иногда «региональным органическим стилем», получила в массовом малоэтажном строительстве, всегда тяготевшем к национальным традициям.

В работах Ф. Гибберда над комплексами со смешанной застройкой в Лондоне и позднее в Харлоу была сделана попытка применить принципы «региональной органики» к многоэтажным зданиям и, что особенно интересно, к композиции комплекса в целом. Скромная деталировка первых этажей и обдуманное использование элементов благоустройства — замощения, крылец, газонов и бетонных ваз с цветами — создают уютную атмосферу, помогают избежать разрыва с человеческим масштабом в многоэтажных постройках.

Наоборот, теми архитекторами, которые продолжают придерживаться «правоверного» функционализма, опасность потери масштабности игнорируется. Так, многоэтажные дома комплекса Черчилль-гардн с их бесконечным повторением одинаковых элементов воспринимаются уже не как произведение человеческих рук, созданное для потребностей людей, но, по меткому выражению английского критика, как ландшафт, в котором фигуры людей движутся по балконам или маршам остекленных лестниц, как по скалам или склонам гор.

От «интернационального» стиля отходят не только архитекторы, стремящиеся создать здания с более масштабным и «человечным» обликом. Тот пусть чисто внешний рационализм, который лежал в основе эстетики функционализма, пришел в противоречие с идеалистической философией — основой мировоззрения господствующих классов современного запада, с иррационализмом и мистикой, все более захлестывающими буржуазное искусство.

За пределами Великобритании это противоречие в последние годы привело к «иррациональной» архитектуре Корбюзье (капелла в Роншам), который отбросил все закономерности, присущие зодчеству, в том числе и принципы, провозглашавшиеся им самим. В английской архитектуре усилились формалистические течения, лишь намечавшиеся при застройке квартала Спа-Грин в Лондоне. Они ярко проявились в зданиях квартала Холфилд-Пэд-дингтон. Изощренная изобретательность архитекторов была направлена на то, чтобы уничтожить ощущение весомости, реальной массы сооружений.

Кризис «интернационального» стиля породил и так называемый «новый брутализм», сторонники которого строят свои эстетические концепции на упрощении и предельной обнаженности планировочной структуры и конструкций здания, использовании фактуры конструктивных материалов — бетона, кирпича, не прикрытых отделкой. Программным произведением «нового брутализма» явилось упоминавшееся нами здание школы в Ханстэн-тоне (архитекторы А. и П. Смитсон). Под несомненным влиянием этого течения, которое его сторонники считают чисто английским, находятся архитекторы лондонского муниципалитета, авторы- комплексов многоэтажных зданий, о которых говорилось выше. Их четкая схема, ясно выраженная во внешнем облике, является несомненным достоинством. Комплексы в целом живописны, они отличаются продуманной объемной композицией и планировкой, хорошо связанной с природным окружением. Однако нарочитый аскетизм каждого отдельно взятого здания, жесткая геометричность форм (хотя и не столь непосредственно, но связанных с абстракционистским искусством) так же чужды гуманизму и жизнерадостности, как и произведения «правоверного» функционализма.

Точка зрения на отдельный дом как элемент объемно-пространственной композиции большого комплекса, но не самостоятельную единицу, является общепринятой среди английских архитекторов. Разнообразие и неожиданность перспектив, возникающих при движении внутри комплекса, смелость контрастных сочетаний различных по высоте корпусов, активное использование элементов благоустройства и включение природного ландшафта иногда обеспечивают весьма благоприятное первое впечатление. Но дальнейшее знакомство с подобными ансамблями (как, например, Черчилль-гардн, рис. 120) лишь убеждает в том, насколько важно поддержать интересный планировочный замысел масштабной и «человечной» архитектурой отдельных сооружений.

Архитекторы Англии, как нам кажется, еще не нашли путей к такому решению в строительстве крупных современных зданий.

.

.

Ознакомление с опытом жилищного строительства в современной Англии позволяет сделать некоторые выводы.

Широкое применение эффективных отепляющих материалов и конструкций, позволяющих в полной мере использовать их свойства, привело к значительному сокращению веса зданий. Однако экономический эффект не был одинаковым для жилых домов всех типов. Облегчение конструкций позволило в первую очередь удешевить малоэтажное строительство, сделав двухэтажный блочный дом с квартирами в двух уровнях наиболее дешевым типом жилища. Десяти-, одиннадцатиэтажные дома оказались по своей кубатурной стоимости приблизительно равными семи-, восьмиэтажным и более выгодными в комплексной застройке.

Это говорит о том, что зависимость между стоимостью зданий и их этажностью не является абсолютной закономерностью, но зависит от применяемых конструкций и методов производства работ.

Опыт Англии показывает жизненность таких типов жилья, как блочный двухэтажный дом и многоэтажный галерейный (при соответствующих климатических условиях). Заслуживает внимания и тот эффект, который дает применение жилых ячеек, расположенных в двух уровнях, для многоэтажных зданий.

Новые нормативы пожарной безопасности, установленные для сооружений большой этажности, представляются оправданными в условиях, когда основным строительным материалом стал бетон, а сгораемые материалы не сосредоточиваются в большой массе. В то же время новые нормы позволяют значительно удешевить строительство.

Жилые комплексы, построенные в 1954—1957 гг. в Лондоне, свидетельствуют о том, что приемы смешанной застройки, при которой сочетаются здания самой различной этажности, оправдали себя и в функциональном отношении и по экономическим показателям. Эти приемы резко улучшают также выразительность новых комплексов.

Наконец, опыт жилищного строительства в Англии подтверждает бесперспективность эстетических концепций функционализма. Наряду с этим интересны пути, по которым идут прогрессивные английские архитекторы, стремясь преодолеть абстрактный функционализм и найти естественную связь традиционных черт национальной архитектуры с новыми техническими и планировочными приемами.

риемы застройки жилых районов города-сада Велвин (строительство 1920-х годов).

1 — жилая улица с группой тупиков; 2 — малый тупик с широким раскрытием к улице; 3 — замкнутая группировка домов; 4 — Т-образный тупик на участке, поднимающемся от улицы