Уже в ранний этап развития функционализма, в двадцатые годы, в нем наметились две основные тенденции. Одну из них отличало стремление акцентировать «деловую» сторону строительства. Обнаженная структура зданий, схематизм их фасадов, подчеркнутая технологичность форм, напоминающих либо детали машины, либо изделия машинного производства, были призваны создать впечатление предельной целесообразности. Однако эта «целесообразность» была во многом декоративной. При помощи инженерных форм создавались фактически произведения абстрактного искусства, средства выразительности которого должны были воздействовать в первую очередь на деловую расчетливость буржуа.
Другая тенденция была откровенно формалистической. Современная строительная техника, наряду со свободной планировкой, использовалась для воплощения в облике зданий формалистических абстракций, почти непосредственно ведущих свое начало от живописи кубизма. Новая техника являлась здесь средством, делавшим возможными почти произвольные композиции, облик которых был мало связан с подлинной структурой сооружения. Неслучайно одним из лидеров этого течения стал Корбюзье, пришедший в архитектуру после увлечений абстрактной живописью.
И в том, и в другом случае эстетические концепции исходили не только из возможностей современных материалов и механизмов, как это прокламировалось, но и от современной буржуазной идеологии. Несмотря на успехи, достигнутые в развитии строительной техники, совершенствование конструкций и оборудования зданий и разработку новых приемов планировки, архитектура, подчиненная вкусам бизнесмена, с ее стереотипными, надуманными формами, стала, как и все искусство абстракционизма, чуждой человеку, антигуманистической. Эстетика функционализма была космополитичной, враждебной национальному своеобразию и национальным традициям. «Рутинный функционализм» не имел в Англии так же, как и в других странах, определенных черт самобытности.
Однако послевоенные годы ознаменовались в Европе кризисом функционализма и фактическим распадом «интернационального» стиля. Сознание его художественного бесплодия побудило ряд архитекторов Англии, как в некоторых других стран, к попыткам вернуть архитектуре «человечность» и характер, соответствующий своеобразию страны, к использованию национальных традиций, без отказа от применения современной строительной техники и свободы планировки, которую она предоставляет. Определенную роль в этом новом течении сыграло влияние Ф. Л. Райта, пропагандировавшего архитектуру, вырастающую на основе природной среды, несущую на себе черты природного окружения.
Наиболее определенное и последовательное выражение эта тенденция, называемая иногда «региональным органическим стилем», получила в массовом малоэтажном строительстве, всегда тяготевшем к национальным традициям.
В работах Ф. Гибберда над комплексами со смешанной застройкой в Лондоне и позднее в Харлоу была сделана попытка применить принципы «региональной органики» к многоэтажным зданиям и, что особенно интересно, к композиции комплекса в целом. Скромная деталировка первых этажей и обдуманное использование элементов благоустройства — замощения, крылец, газонов и бетонных ваз с цветами — создают уютную атмосферу, помогают избежать разрыва с человеческим масштабом в многоэтажных постройках.
Наоборот, теми архитекторами, которые продолжают придерживаться «правоверного» функционализма, опасность потери масштабности игнорируется. Так, многоэтажные дома комплекса Черчилль-гардн с их бесконечным повторением одинаковых элементов воспринимаются уже не как произведение человеческих рук, созданное для потребностей людей, но, по меткому